С. Прокофьев - Петя и Волк

Слышали ли вы такую сказку как “Петя и Волк”? Нет, не читали, не смотрели, а именно слышали!

Скачать - симфоническую сказку С. Прокофьева "Петя и Волк" mp3 - rar

В ней рассказывается о храбром мальчике Пете, который поймал волка; о Петином дедушке, ворчливом, но добром старике; о глупой, хвастливой утке и о маленькой бесстрашной птичке — Петином друге и помощнике: мальчик спас ее от хитрой кошки, и благодарная птичка заманила волка в ловушку.

Веселую и простую сказку можно прочесть, и это будет интересно. Можно нарисовать к ней картинки — сказка станет еще интереснее. А можно поставить ее в кукольном театре или в кино—тогда всех героев сказки будут изображать куклы или ожившие картинки мультипликационного фильма, а говорить за них будут актеры.

Но что бы вы сказали, если бы вам  предложили такой список действующих лиц и исполнителей этой сказки:

Петя — струнные инструменты,
Дедушка — фагот.
Птичка — флейта.
Утка — гобой.
Кошка—кларнет.
Волк — три валторны.

Не правда ли, странные исполнители? А между тем именно для них и написана эта сказка, симфоническая сказка «Петя и волк». Автор ее—Сергей Сергеевич Прокофьев.

Симфоническая — значит музыкальная, написанная для симфонического оркестра: у каждого героя есть своя музыкальная тема, которую играет определенный музыкальный инструмент.

Пионер Петя — главный герой сказки.
В театре главные роли всегда поручают лучшим, ведущим актерам. И в оркестре музыку храброго Пети играют главные инструменты — скрипки, альты и виолончели, которые называются струнной группой. Эта группа образует как бы четырехголосный хор: первые и вторые скрипки (высокие голоса в хоре тоже часто делятся на первые и вторые); скрипки с более низким звуком, альты (так же называются и в хоре низкие женские или детские голоса); наконец, четвертый голос, самый низкий (в хоре — басы), ведут виолончели. Музыка пионера Пети похожа на задорную, веселую детскую песенку, которую можно спеть хором.

Роль Петиного дедушки исполняет фагот: уж очень забавно умеет ворчать этот инструмент, похожий на длинную толстую палку.

Если вы когда-нибудь слышали на концерте или по радио романс Алябьева «Соловей», то, наверное, вспомните, что певице в этом романсе часто аккомпанирует не только рояль, но и флейта, — она так же хорошо, как высокий женский голос—колоратурное сопрано,—умеет подражать птичьим трелям. Получается очень красиво, как будто перекликаются две птички. И, конечно, лучше всего было поручить флейте роль птички в сказке «Петя и волк».

Отрывистые, приглушенные звуки кларнета, особенно на низких нотах, напоминают вкрадчивое мурлыканье кошки, осторожные, еле слышные шаги ее мягких бархатных лапок.

А вот исполнитель роли утки — гобой — ведет себя здесь не совсем обычно. Ведь гобой часто называют «певцом женской души», и в опере Чайковского «Евгений Онегин» ему, как мы знаем, поручен музыкальный образ мечтательной, задумчивой Татьяны. И вдруг—утка! Дело в том, что у этого нежного инструмента некоторые ноты звучат совсем не нежно и очень напоминают утиное кряканье. Обычно композиторы и не пользуются этими нотами в музыке, рисующей прекрасный женский образ, но когда композитору Прокофьеву понадобилось изобразить в оркестре самодовольное кряканье глупой утки, он вспомнил об этом свойстве гобоя и поручил ему такую, не совсем обычную для него роль.

Нечто похожее произошло и с валторнами, которых композитор заставил изображать рычание волка. В балете Чайковского «Щелкунчик» валторны играют начало «Вальса цветов». В его же Пятой симфонии одна валторна исполняет редкую по красоте мелодию медленной части. У валторны звук немножко таинственный, очень поэтичный и красивый. Но оказалось, что если несколько валторн в один голос, очень громко «рявкнут» какой-нибудь аккорд, то такое звучание как нельзя лучше изобразит злого и страшного волка.

И так же, как актеры на сцене разговаривают то друг с другом, то сами с собой или с публикой, так и инструменты в оркестре ведут свои роли: то звучат в отдельности, то вместе. Например, утка и птичка (гобой и флейта) очень забавно спорят друг с другом,—каждый играет кусочек своей музыкальной темы. Вот зазвучал кларнет — крадется кошка; заворчал фагот — дедушка ругает Петю; страшно рявкнули валторны—появился волк; гобой испуганно закрякал и смолк—волк проглотил утку.

Так музыкальным языком рассказывает композитор смешную сказку. И когда раздается веселый бодрый марш—его играют все инструменты, — мы уже понимаем, что это победное шествие героев сказки, несущих пойманного волка. А если хорошенько вслушаться в марш, то можно расслышать в нем звуки гобоя. Как вы думаете, что это такое? Догадались? Это в животе у волка крякает проглоченная утка.

Вот и заканчивается симфоническая сказка Прокофьева, в которой много веселой и забавной музыки, много остроумных музыкальных находок.

Нужно вам сказать, что это не просто сказка, а сказка-учебник. Написал ее композитор для того, чтобы познакомить вас с инструментами симфонического оркестра, научить узнавать их звучание не только в такой бесхитростной музыкальной картинке, а даже в серьезной симфонической музыке: в увертюрах, в симфонических поэмах, в симфониях. Для того чтобы написать такую сказку-учебник, нужно очень хорошо знать оркестр, слышать внутренним слухом, «про себя», звучание каждого инструмента в отдельности и представлять себе, хорошо ли они звучат вместе при исполнении той или иной мелодии; твердо помнить достоинства и недостатки каждого инструмента. Одним словом, быть «мастером оркестровки».

У музыкантов есть такое выражение: «оркестр Гайдна», «оркестр Чайковского», «оркестр Шостаковича». Что это значит? Какой-нибудь особый оркестр, принадлежащий этому композитору, или, может, новый вид оркестра, придуманный Чайковским или Шостаковичем? Нет. Произведения Гайдна играют почти те же самые инструменты, что и произведения Чайковского. Одни и те же скрипки, виолончели, кларнеты, тромбоны играют и симфонии Шостаковича, и симфонические поэмы Листа. Но у каждого композитора есть свои приемы, своя манера свой стиль сочинения оркестровой музыки. Как говорят, «свой творческий почерк».

Например, немецкий композитор Вагнер очень любил звучание медных духовых инструментов в оркестре. По этому «усиленному звучанию меди” оркестр Вагнера всегда можно узнать. В оркестре Чайковского очень выразительна  и разнообразна партия струнной группы. А симфонические произведения французского композитора Берлиоза или немецкого композитора Рихарда Штрауса можно назвать «экспериментальной оркестровой лабораторией»,—так много там новых, необычных для классического оркестра изобретений: и новые инструменты, и различные звукоподражания, и интереснейшие сочетания самых, на первый взгляд, не подходящих друг к другу инструментов.

Настоящее знание оркестра—дело сложное. В консерваториях и музыкальных училищах есть специальные предметы — «инструментоведение» и «оркестровка», — которые учат будущих композиторов, музыкальных критиков, преподавателей разбираться в сложных законах симфонического оркестрового языка, знакомят со звучанием и особенностями музыкальных инструментов, входящих в состав симфонического оркестра. «Оркестровать» — значит распределять музыкальные темы-образы по инструментам, по оркестровым группам, подбирая наиболее подходящие для той или иной мелодии звучания.

С самым простым и понятным способом оркестровки мы уже познакомились, когда говорили о сказке «Петя и волк». В сложной же, серьезной музыке и оркестровка гораздо сложнее. Оркестр Прокофьева интересен тем, что в нем есть и классическая строгость, и удивительная изобретательность. Необыкновенно богато звучание оркестра у Прокофьева. Но всегда и прежде всего это великолепная музыка, выразительная, яркая, по-настоящему русская; музыка большого мастера, талантливого художника, каким был Сергей Сергеевич Прокофьев.

Г. Левашева (Отрывок из книги “Поговорим о музыке)